26 февраля 1922г. состоялось заседание Мурманского губернского совещания судебных деятелей советской юстиции с представителем губисполкома, губкома и других учреждений. На данном заседании были приняты следующие решения: "1) Увеличить число участков нарсудов до 5: именно в Мурманске открыть 3-й участок нарсудьи и участок нарсудьи, который обслуживал бы Терский берег, с центром в Умбе. 2) По числу судов создать и участки нарследователей. По организации их приступить к приему функций следственных от ЧК и уголовного розыска. 3) Организовать Совет народных судей, вместе с ним и Особую сессию по гражданским и уголовным делам. Совнарсуд организовать за счет трибунала из трех лиц под председательством т. Хохлова и членов т. Жукова и Меллера, для чего просить Губернский комитет партии вторично подтвердить свое ходатайство перед Верховным Трибуналом ВЦИК с упразднением трибунала в Мурманской территории с передачей работников в губернский отдел юстиции. Согласно резолюции 4-го Всероссийского съезда работников юстиции по организации Совнарсуда отделу юстиции передать судебно-следственный отдел в Совнарсуд. Согласно резолюции того же съезда имеющуюся камеру нарсудьи при губчека упразднить".(1).
Большой интерес представляет книга приказов председателя Особой сессии по уголовным делам Мурманской губернии по личному составу сессии.
Приказом № 1 от 7 сентября 1922г. Особой сессии по гражданским и уголовным делам Мурманской губернии, согласно постановления президиума губисполкома от 10 июля 1922г. за № 27 председателем Особой сессии по гражданским и уголовным делам Мурманской губернии с 1 сентября 1922г. был назначен Меллер. Приказом № 2 от 8 сентября секретарем Особой сессии был назначен Илья Пригожин. Приказом № 5 от 18 сентября 1922г. по распоряжению народного прокурора Мурманской губернии т. Иванова временно исполняющим обязанности председателя Особой сессии были возложены на Андрея Федоровича Паразихина. Приказом № 7 от 28 сентября 1922г. Федор Михайлович Дубко был назначен народным следователем 1-го участка и с 1 октября 1922г. принял все дела, которые относились к 1-му участку от народного следователя 1-го участка Иванова. А народный следователь 1-го участка Иванов с 1-го октября 1922г. был назначен народным следователем 2-го участка. Приказом № 10 от 10 октября 1922г. Василий Кондратьевич Алымов был назначен на должность следователя по важнейшим делам при Особой сессии. Он прибыл из Петроградского отдела распределения рабочей силы.(2). В дальнейшем Василий Кондратьевич Алымов работал директором Мурманского краеведческого музея. В 1938г. В.К. был арестован органами НКВД по так называемому делу "О саамской националистической повстанческой диверсионно-вредительской организации", которую он, якобы, возглавлял. В состав этой организации согласно материалам уголовного дела входили 34 человека. Расстрелян.
В соответствии с Положением о народном суде РСФСР, утвержденным Декретом ВЦИК от 21 октября 1920г., производство предварительного следствия по уголовным делам, подсудным народному суду, возлагалось на народных следователей. Народные следователи избирались и освобождались от должности губернскими исполкомами. Помимо народных следователей, расследованием уголовных дел занимались следователи по важнейшим делам, состоявшие при отделах юстиции. Позднее они стали именоваться старшими следователями при губернских судах.
Народные следователи и следователи по важнейшим делам должны были отвечать следующим требованиям: иметь право избирать и быть избранными в Советы рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, иметь теоретическую или практическую подготовку для занятия должности советских следователей.
В связи с введением с 1 января 1923г. Положения о судоустройстве РСФСР народные следователи стали назначаться на должность губернскими судами с последующим утверждением губисполкомом и Наркоматом юстиции. Народные следователи состояли при следственных участках. Старшие следователи при губернском суде были рангом выше народных следователей. Естественно, у них была выше заработная плата, но и уголовные дела, которые они расследовали, были сложнее.
К кандидатам для назначения на должность народного следователя и старшего следователя предъявлялись определенные требования. Они должны были иметь не менее двухлетнего стажа работы в органах юстиции в должности не ниже секретаря народного суда или должны были сдать соответствующие испытания в губернском суде. На должность следователя не могли быть назначены "лица, опороченные по суду или исключенные из среды общественных организаций за порочащие поступки, замеченные во время гражданской войны в нелояльном отношении к Советской власти или причастные к антисоветским партиям".
Василий Кондратьевич Алымов не имел юридического образования, но природный дар исследователя, исключительное трудолюбие, аналитический ум помогли освоить новую для него профессию следователя. Эти качества особенно проявились при расследовании уголовного дела по обвинению гражданина Великобритании Лейтона в незаконном промысле рыбы. Обстоятельства этого дела таковы.
Английский траулер "Святой Губерт" под командованием 47-летнего Джорджа Вильяма Лейтона был задержан 3 марта 1922г. нашим сторожевым кораблем "Т-21" в районе Териберского мыса, так как он вел промысел рыбы в двенадцатимильной зоне, не имея соответствующих документов. Следует пояснить, что Декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 24 мая 1921г. "Об охране рыбных и звериных угодий в Северном Ледовитом океане и в Белом море" была установлена двенадцатимильная зона территориальных вод на Севере (до этого была трехмильная зона). Иностранные суда могли вести промысел в этой зоне только с разрешения Советского правительства. Лица, виновные в нарушении Декрета, как указывалось в этом документе, "должны предаваться суду для наложения взыскания вплоть до конфискации судов и иных приспособлений, при посредстве которых производился промысел, со всем снаряжением и грузом, на них находящихся". Обеспечение охраны территориальных вод возлагалось на военный флот и пограничников.
Английские и норвежские рыбопромышленники знали о Декрете СНК РСФСР, но продолжали лов рыбы в 12-мильной зоне, рассчитывая на то, что у молодой республики нет достаточных сил для охраны морских рубежей. На это надеялся и Лейтон, выйдя 20 февраля 1922г. на промысел из английского порта Гуля. Три дня траулер вел лов рыбы в наших территориальных водах и готов был возвратиться на родину с полными трюмами, но рано утром 3 марта был замечен сторожевым кораблем. Когда к нему приблизился сторожевик, то рыбаки даже не успели поднять трал. Положение судна-нарушителя было зафиксировано в его судовой карте, получены объяснения от капитана судна и членов команды, которые не отрицали факт ведения промысла в запретной зоне. Траулер был отконвоирован в Мурманск, а дело по обвинению капитана в незаконном вылове рыбы направлено в суд.
В судебном заседании, состоявшемся 8 марта 1922г., то есть через 5 дней после задержания, Лейтон и члены экипажа не отрицали факта нарушения Декрета СНК РСФСР от 24 мая 1921г. Народный суд первого участка признал Лейтона виновным в этом нарушении и вынес обвинительный приговор, "коим постановил применить высшую меру наказания – конфисковать в пользу РСФСР судно со всеми приспособлениями, снаряжением и грузом, находящимся на нем; капитана Лейтона и всех его сотрудников, как эксплуатируемых капиталистической компанией тружеников, освободить от всякого наказания, отчислив в их пользу 10% улова".
Однако ввиду процессуальных нарушений этот приговор 6 апреля того же года был отменен в порядке судебного надзора и дело возвращено в суд на новое рассмотрение. Но к тому времени члены экипажа траулера "Святой Губерт" уже находились в Англии и на повторное рассмотрение в суд не явились. Они в городе Гуле у нотариуса Джексона дали показания, которые существенно отличались от прежних. Теперь они заявляли, что промысел рыбы велся за пределами 12-мильной зоны, что показания в Мурманске были даны под угрозой применения оружия. Прокурор республики Н.В. Крыленко, направляя эти документы в Мурманск, предложил приобщить их к уголовному делу и ускорить повторное рассмотрение дела. Он еще трижды направлял в Мурманск телеграммы об этом. Поскольку подсудимый и члены экипажа в суд так и не прибыли, а их новые показания нуждались в проверке, народный суд после неоднократного отложения рассмотрения дела 28 октября 1922г. вынес постановление о направлении дела следователю для проведения по нему предварительного расследования.
Это дело принял к своему производству следователь по особо важным делам при Мурманском губсуде Василий Кондратьевич Алымов. Он подробно допросил членов экипажа корабля "Т-21" и назначил по делу экспертизу, производство которой поручил лоцмейстеру Мурманской лоцдистанции Падорину и капитану дальнего плавания с 30-летним стажем Раффельду. Вывод экспертов был категоричен – английское судно задержано в наших территориальных водах. В ходе следствия были опровергнуты доводы Лейтона о даче им признательных показаний под угрозой насилия. Следователь составил обвинительное заключение и передал дело прокурору. Прокурор согласился с этим итоговым документом и 26 декабря направил дело в суд.
Особая сессия по уголовным делам Мурманского губсуда под председательством Я.А. Комшилова, рассмотрев 25 января 1923г. это дело, признала Лейтона виновным в нарушении Декрета СНК РСФСР от 24 мая 1921г. и назначила ему наказание "в виде лишения свободы с применением общественных принудительных работ с более строгой изоляцией на 6 месяцев с заменой штрафом 200 рублей золотом". Поскольку Лейтон участия в судебном заседании не принимал, в приговоре была сделана оговорка, что он подлежит приведению в исполнение в случае появления капитана судна на территории республики. Траулер согласно приговору суда считался конфискованным в пользу РСФСР.
Это дело получило и международный резонанс. В меморандуме Министерства иностранных дел английского правительства от 8 мая 1923г., получившем известность как нота лорда Керзона, Советскому правительству в ультимативной форме предлагалось немедленно освободить траулер "Святой Губерт", поскольку он вел промысел рыбы, как указано в меморандуме, за пределами 12-мильной зоны. Советскому правительству предлагалось также уплатить соответствующую компенсацию за незаконный арест судна. Заместитель Наркома иностранных дел РСФСР М.М. Литвинов, имея на руках вступивший в законную силу приговор суда, 11 мая 1923г. дал ответ на меморандум и сообщил, что траулер проник в территориальные воды с нарушением законов страны. Тем не менее, как говорилось в ответе, во избежание обострения отношений Советское правительство дало указание освободить этот траулер из под ареста.
Таким образом, предварительное следствие, проведенное В.К. Алымовым по делу Лейтона, было безукоризненным, что позволило Советскому правительству дать достойный ответ министру иностранных дел Великобритании.
Не менее сложным и важным по значению оказалось и дело "О заарестовании Мурманским губисполкомом парохода "Канин", которое с 7 декабря 1922г. по 20 февраля 1923г. находилось в производстве В.К. Алымова. Предыстория этого дела такова.
В начале 20-х годов между Мурманском и Архангельском постоянно возникали конфликты. Руководство Архангельской губернии, зная о стремлении Мурманского уезда получить самостоятельность, всячески препятствовало этому, пытаясь ослабить экономику Мурманского края и вызвать тем самым недовольство населения. В декабре 1920г. при разделении Беломоро-Мурманского управления рыбозверобойными промыслами на два самостоятельных управления в Архангельск были передислоцированы все рыбопромысловые суда, а для обслуживания Мурманского побережья не оставлено ни одного. Мурманск оказался и без транспортных судов, поэтому для обеспечения продовольствием населения Терского побережья приходилось обращаться к руководству Северофлота, находившемуся в Архангельске.
Осенью 1921г. на пароход "Соломбала" этого флота в Мурманске была погружена мука для доставки на Терский берег, но она туда по непонятным причинам не попала, а оказалась в Архангельске. Население Терского побережья осталось без муки и голодало, были даже смертельные случаи. В 1922г. Мурманский губисполком заранее добился выделения для населения Терского берега 20 тысяч пудов муки, первая партия которой (1500 пудов) 16 октября была погружена на пароход "Жижгин" и отправлена в Поной, но она, как и в 1921г., оказалась в Архангельске. Несмотря на то, что из Архангельска было два попутных рейса в Мурманск, эта мука так и не была доставлена до места назначения.
Опасаясь повторения прошлогодней трагедии, Мурманский губисполком решил действовать более энергично. Руководство Северофлота согласилось предоставить пароход "Канин" для доставки муки на Терское побережье, но при условии оплаты за этот рейс двух с половиной миллионов рублей дензнаками 1922г., причем половина этой суммы должна быть уплачена до начала погрузки муки, а остальная сумма – по окончании погрузки муки в Мурманске. Сумма, запрошенная флотом, составляла примерно 15% от стоимости муки, а таких денег у губисполкома не было. Он дал письменную гарантию о том, что уплата фрахта будет немедленно произведена по получении чековых книжек из Наркомата путей сообщения, которые должны поступить в самое ближайшее время. Но руководство Северофлота с этим предложением не согласилось. Оно готово было предоставить пароход при условии оплаты фрахта мукой, которую будет перевозить пароход.
Для обсуждения сложившейся ситуации председатель губисполкома П.Э. Роцкан 23 октября 1922г. собрал членов президиума исполкома и доложил обстановку. На этом заседании президиума было решено, несмотря на то, что не удалось достичь соглашения об оплате фрахта, муку для населения Терского побережья доставить на пароходе "Канин". Для обеспечения доставки груза президиум назначил чрезвычайных уполномоченных – члена губисполкома, продовольственного комиссара Рудзиньша и начальника губотдела ГПУ Дроздова, которым предоставлялось право при необходимости арестовать пароход, но во что бы то ни стало доставить муку для населения. О принятом решении губисполком направил письменную информацию капитану парохода В.И. Воронину и морскому агенту Северофлота в Мурманске В.С. Анисимову. Несмотря на их возражения, погрузка продовольствия на пароход была начата.
Для выполнения поставленной задачи Дроздов выделил двух сотрудников ГПУ Киселева и Розанова. Он также решил использовать пароход для проведения на Терском побережье операции по изъятию у населения оружия, оставшегося после ухода белых. Для выполнения этой задачи он выделил отряд красноармейцев из 10 человек под руководством сотрудника отдела Петрова и уполномоченного по борьбе с бандитизмом Филиппова, снабдив отряд пулеметом. Опасаясь утечки информации, капитан парохода не был поставлен в известность о задачах, стоящих перед отрядом, но ему было предписано делать остановки по указанию Петрова.
27 октября на "Канин" было погружено 3814 мешков муки и 178 мешков соли. Пополнив запасы топлива и воды, пароход на следующий день покинул мурманский порт. Первую стоянку он сделал в Поное, где выгрузил часть муки и соли. Следующим пунктом стоянки был волостной центр Тетрино. Там сошли на берег уполномоченный губсоюза Березин для организации разгрузки муки и соли, а сотрудники ГПУ Петров и Филиппов – для изъятия у населения оружия. Капитан Воронин, не дождавшись их возвращения на пароход и не разгрузив продовольствие, дал команду выйти в море. "Канин", не заходя в другие порты, взял курс на Архангельск, куда прибыл 7 ноября.
В Архангельске по указанию уполномоченного наркомпути Глущенко 3500 пудов муки было выгружено в счет оплаты фрахта, а остальная мука была перегружена на пароход "Ямал" для доставки ее в волостные центры Мурманской губернии. 20 ноября "Ямал" встал на якорь в районе поселка Тетрино, где было выгружено около тысячи пудов муки. Там на "Ямал" сели сотрудники ГПУ Петров и Филиппов, а также уполномоченный губсоюза Березин, совершившие вынужденную остановку на 20 дней из-за преждевременного выхода в море парохода "Канин". Следующие стоянки "Ямал" сделал в Кузомени и Умбе, выгрузив около 13,5 тысячи пудов муки. Отряд красноармейцев и сотрудники ГПУ сошли на берег в Ковде, а пароход благополучно возвратился в Архангельск.
Таким образом, население Терского побережья с большим трудом было обеспечено продовольствием и спасено от голодной зимовки.
Но еще до окончания этой операции председатель Мурманского губисполкома П.Э. Роцкан направил в адрес Председателя ВЦИКа М.И. Калинина и прокурора республики Н.В. Крыленко телеграммы, в которых изложил ситуацию с доставкой продовольствия на побережье, указав на саботаж Северофлота. Он просил руководителей ВЦИКа и прокуратуры вмешаться, принять меры по обеспечению населения продовольствием, в случае закрытия навигации обязать Северофлот доставить муку ледоколом.
Руководство Северофлота, обвиняя Мурманский губисполком в пиратском захвате парохода "Канин", также направило в адрес М.И. Калинина и других руководителей центральных органов соответствующие телеграммы. В Мурманске было возбуждено уголовное дело по факту недоставки пароходом "Жижгин" муки на побережье, в Архангельске – об аресте Мурманским губисполкомом парохода "Канин".
Следователь В.К. Алымов, приняв дело по "Жижгину", тщательно изучил его, запросил у прокурора Архангельской губернии материалы о перевозке продовольствия на пароходах "Жижгин" и "Канин". Получив из Архангельска требуемые материалы, следователь приступил к допросу лиц, причастных к транспортированию продовольствия на побережье, в том числе и сотрудников ГПУ, поскольку руководство Северофлота обвиняло их в превышении служебного положения.
К делу приобщена копия объяснения П.Э. Роцкана от 7 февраля 1923г. на имя Прокурора республики, в котором он излагал обоснование действий по аресту парохода "Канин". Роцкан признавал, что действия президиума губисполкома по отношению к пароходу "Канин" могут быть квалифицированы как превышение власти, но исполком, прибегая к этим действиям, имел дело с возможностью повторения массовой голодовки и вымирания населения. "В таких случаях, – писал Роцкан, – превышение власти иногда спасает положение и является уже не превышением власти, а проявлением хотя точно и не предусмотренных законом, но необходимых по ходу событий действий".
20 февраля 1923г. Алымов оформил заключение, в котором указал, что, по его мнению, дело в части, касающейся действий Мурманского губотдела ГПУ, необходимо выделить в отдельное производство и через прокурора направить в коллегию ОГПУ. Дело по перевозке продовольствия на пароходе "Жижгин" и дело по превышению власти Мурманским губисполкомом, которое расследуется в Архангельске, необходимо объединить в одно производство, но это может сделать только Прокуратура республики, куда и следует направить оба дела.
Из дальнейшей переписки видно, что оба дела были изучены в Прокуратуре республики, после чего возвращены в Мурманск. Производство по ним прекращено 29 июля 1924г. исполняющим обязанности прокурора Мурманской губернии Пелтониеми.(3)
1 апреля 1923г. старший следователь Алымов В.К. был уволен по собственному желанию.
Приказом № 11 от 14 октября 1922г. для приема вещей хранящихся в камере вещественных доказательств Совнарсудей была назначена комиссия под председательством народного судьи 1-го участка Комшилова и членов Паразихина, Пригожина и Катунина. Приказом № 15 от 31 октября 1922г. на должность народного следователя 1-го участка был назначен секретарь народного суда 2-го участка Георгий Иванович Лутц. Приказом № 16 от 1 ноября 1922г. статист при губернской прокуратуре Федор Николаевич Жуков был назначен заведующим нотариальным столом по совместительству. Приказом № 1 от 2 января 1923г. был определен личный состав сотрудников Особой сессии на 1 января 1923г.: 1) Председатель Паразихин Андрей Федорович; 2) Секретарь Пригожин Илья Осипович; 3) Счетовод Сысоенко Александр Иванович; 4) Машинистка Бронина Вера Евсеевна; 5) Заведующий нотариальным столом Жуков Федор Николаевич и список народных судей и народных следователей Мурманской губернии на 1 января 1923г.: 1) Народный судья 1-го участка Комшилов Яков Алексеевич; 2) Народный судья 2-го участка Лобанов Савастьян Иванович; 3) Народный следователь при Особой сессии Алымов Василий Кондратьевич; 4) Народный следователь 1-го и 2-го участков Лутц Георгий Иванович. Приказом № 4 от 16 января 1923г. секретарь Мурманского губернского управления местами заключения Антропов Петр Яковлевич был переведен в Особую сессию на должность помощника секретаря. Приказом № 6 от 1 февраля 1923г. были приняты на службу сторож Плешаков Василий Агапович, уборщица Сергеева Анна Акимовна, рассыльная Жданова Наталья Лаврентьевна. Приказом № 10 от 2 марта 1923г. Микус Михаил Яковлевич был принят на должность помощника секретаря. Приказом № 11 от 2 марта 1923г. Красильникова Елизавета была принята на должность машинистки по 8 разряду. Приказом № 13 от 4 марта 1923г. прибывший из Мургубкома РКП(б) для назначения на должность заместителя председателя губернского суда Сироткин Григорий Васильевич, до утверждения Наркомюстом в данной должности и до сформирования губернского суда был зачислен на все виды довольствия с выплатой содержания по 16 разряду при Особой сессии с 1-го марта 1923г. Приказом № 14 от 16 марта 1923г. Иванова Валентина была назначена на должность конторщицы и Кулей Вера на должность машинистки с 15 марта 1923г. по 8 разряду, Шабунин Владимир на должность секретаря с 15 марта 1923г. по 12 разряду.(4).
Как пример, какие дела рассматривались в тот период Особой сессией можно привести следующие уголовные дела: 1) Уголовное дело по обвинению начальника Мурманской губернской милиции Чучкина Николая Александровича о невыплате работникам милиции суточных денег. (5); 2) Уголовное дело по обвинению бывшей сотрудницы Мурманского губернского отдела ГПУ Цимбаревич Д.С. в преступлении по должности.(6); 3) Уголовное дело по обвинению английских матросов граждан Диоджон, Форстер, Хортлихог Джон, Флейчер, в преступлении предусмотренном ст.ст. 97,98 Уголовного кодекса РСФСР.(7).