Яков Алексеевич Комшилов родился в 1894г. в апреле месяце (4-го или 6-го старого стиля) в бывшей Пермской губернии Верхотурского уезда, волости Кушвитной на станции Азиатской, Пермской железной дороги. Его отец больше 35 лет служил машинистом водокачки вышеуказанной станции. Мать была крестьянкой. Семья была многодетной 5 братьев и 5 сестер. Как пишет Я.А. Комшилов в своей автобиографии: "Со дня рождения я до 15 лет жил при отце, на станции Азиатской. Нужно сказать, что водокачка была в стороне от железной дороги, около версты. Около нас абсолютно никого не было, мы росли и развивались в полном смысле в лесу, не имея знакомства с жизнью и условиями жизни крестьян, не имея сверстников, находились только под непосредственным влиянием моих родителей, под их руководством. До 9 лет я жил в Азиатской, пока не настало время учиться. Отец живя и работая на Азиатской имел домашнее хозяйство, получая в старое время в месяц 35 рублей, сумму незначительную и недостаточную для того чтобы сводить концы с концами, чтобы прокормить и обуть многочисленное семейство и главное условие обучить своих детей, а поэтому отец имел хозяйство двух коров (больше не было), в одно время была года 2 одна лошадь и штук 12 овец. За зиму овец съедали и число их сокращалось до 4-х голов. Для этого скота отец с помощью одного нашего семейства, без найма рабочих, летом косили сено и в удачные годы, например в 1910 – 1913 гг. сена удавалось ставить одному нашему семейству до 2000 пудов, что превышало норму достаточную для прокормления скота, излишек был запасом на следующий год и часть его продавалось отцом для покрытия образовавшегося дефицита. Поэтому наше семейство было обеспеченным и бедно, нищенски бедно не жили, т.к. отцу помогали – два старших брата и мы младшие живя при отце, во время летних каникул, в периоды дождей, а также осенью занимались охотой, что в значительной степени также увеличивало ресурсы продовольствия. Зимою, в длинные зимние вечера отец все время беседовал с нами. Во время крепостного права в 1869г. отца отдавали в "ученье" с палками и побоями и после освобождения крестьян от крепостной зависимости, отец бросил учиться находя лучше учения вольную работу, т.к. воспитательные приемы розги в школе изгнаны не были. Нужно сказать, что мой дед был крепостным, заводским рабочим. Сослан в Кушву на заводские работы. В нашей местности по рассказам отца, кроме сосланных были проигранные в карты, обмененные барином на собаку. Так что с раннего детства во мне была воспитана ненависть к господам. Кроме того главное влияние на мое как в умственном так и в моральном отношении имел главным образом отец, т.к. я и наше семейство жило совершенно изолированно от всех. Нужно добавить, что мои родители "вышли" из православия в секту "иеговистов", близкую к иудействующему вероисповеданию, то что мы жили в стороне от рабочих центров и вообще населенных мест наше семейство не сильно беспокоило. Помню только один факт, как приехал один полицейский с сестрой милосердия за нами. Нас хотели взять в приют для воспитания в православии. Но отец каким-то образом этот вопрос уладил. Дело в том, что мы не были крещены и вообще приписаны к какой бы то ни было религии (по уставу секты приписываться к религии могли только лица по достижению совершеннолетия). В нашем семействе не крещенными и не приписанными к религии были 2 брата, я и младший Вениамин и 4 сестры. 3 старших брата и сестра были отцом крещены во избежание лишиться детей, т.к. полиция отбирала таких от родителей силой, если они не были крещены и помещали для воспитания в приюты, где их первым делом крестили и водили в церковь и заставляли молиться богу по утрам и т.д. До 8 лет, т.е. до моего поступления в школу, отец уже мне втолковал, что Бога никто никогда не видел. Бог – это только идеал человечества вообще. Потом, когда люди будут любить друг друга на земле будет рай, т.е. всем будет жить хорошо. Что на земле много разных религий: православие, магометанство, католицизм, буддизм. Христос был человек, пророки на небо не возносились. Что когда человек умрет, после него ничего не остается. Что души, которая улетает на небо в человеке нет, а если и есть, то она должна быть во всяком живом, органическом существе. Отец говорил, что человек зверь, произошел от зверей. Что убивать людей и воевать нельзя, потому что человек должен освободиться от звериного инстинкта, а если мы убиваем уток, тетеревов на охоте, чтобы есть, а иначе денег, чтобы покупать мясо не хватит.
Поступив в школу в 9 лет, я попал в новую обстановку, в новую среду. Первое время меня эта перемена интересовала, но с первого же дня пребывания в школе, во время молебна, за то, что я не умел креститься и молиться на икону, меня учительница вывела на улицу и пригласила родителей. Вместо них пришел старший брат, для переговоров. Результатом которых было условие, что меня примут в школу, если я выучусь креститься и выучу молитвы: "Отче наш" и "Перед ученьем и после ученья". Брат меня учил 2 месяца, всему только не молитвам. После чего я по проверке знаний был принят во 2-й класс школы. Но там я с первых же дней возненавидел всю свою среду учеников за их оскорбительное отношение ко мне, т.к. меня называли нехристем. С первых же дней пришлось получить внушение и я остался без обеда за то, что сказал, что человека создавал не бог, а он произошел от обезьяны, что вызвало нападки из среды учащихся. В школе я поэтому сошелся с единственным человеком, которому было безразлично мое отношение к религии. Под его защитой я ходил из школы домой, а так же ходил и в школу, т.к. меня особенно ретивые учащиеся собирались бить. Ходить в школу приходилось сравнительно далеко. Я жил в это время на Кушвимском заводе.
По окончании начальной нижней школы, в 11 лет я поступил в городское училище, где пробыл до 1909г. Обучаясь там с 9 до 2-х дня и с 2-х с половиной до 5-ти работал в ремесленных мастерских столярному ремеслу, а последний 1909г. брал уроки рисования у одного художника, готовившись для поступления в Художественное училище.
В этот период мой брат Иван был арестован и посажен в тюрьму как социал-демократ, максималист. После ликвидации организации РСДРП в Пермской губернии, я, будучи мальчуганом участия в работе не принимал, но все время вращался в среде лиц ведущих подпольную партийную работу, что так же оказало на меня некоторое влияние. Говорю некоторое, потому что готовился быть художником или писателем. Художник, руководитель у которого я брал уроки рисования, набивал мне голову тем, что говорил: "Политику нужно побоку, художник должен быть в стороне от политической жизни, искусство прежде всего". Этих заветов я придерживался до 1914г., абсолютно не интересуясь политической жизнью. Нужно сказать что самый старший мой брат в 1903г. уехал учиться в Петроград, где и остался. В 1909г. я не имея средств для продолжения образования поступил на службу в Управление Гороблагодажского округа, был там 1 год. В 1910г. по приглашению старшего брата поехал в Петроград, где не выдержав вступительный конкурсный экзамен в училище Штиглица, поступил в Художественную мастерскую, приобретая средства в расписывании стен трактиров и прочее и по вечерам слушал курс сельского хозяйства.
В 1911г. в январе месяце поступил в Художественное училище имени барона Штиглица, средства получал путем исполнения частных заказов, рисунков, писал портреты и прочее. На это уходило у меня все время до 1914г. С началом войны я уже приобрел техническую подготовку, давая уроки рисования и о политике думать было совершенно некогда. Помню еще до начала Февральской революции ко мне приходил товарищ по школе, студент Лесного института Масленников, по его словам, он был председателем боевой организации Лесного района РСДРП. Он меня в беседах наталкивал на путь необходимости революционной борьбы с правительством, указывая конкретные факты работы сплоченной рабочей организации в Петрограде. (1)
Во время Февральской революции, как только она произошла, по городу были разбросаны газеты экстренного выпуска. Я всю ночь бродил среди публики наблюдая ее революционный экстаз, как художник, стараясь остаться в стороне, но стрельба по толпе с винного склада ватного острова меня настолько обозлила, что собрав компанию предложил им освободить арестованных матросов. Но оказалось, что матросы уже освобождены. Затем пошел домой и сидел с братом часов до трех ночи пока не пришел Масленников. С этого дня я перестал посещать Художественное училище, занимался только тем, что ходил по митингам и наблюдал наружные проявления революционного движения. Недели две спустя, явившись в училище, а в это время уже началась травля большевиков, как продающих Россию немцам. Присутствуя на собрании, видя демагогические выступления учеников, я взял слово по существу социальной революции и указал на определенную партийную борьбу. Учащиеся из моей речи поняли только то, что я большевик и подлежу изгнанию из их среды. На триста человек учащихся я оказался один, который защищал большевиков. После этого инцидента я перестал посещать училище, усиленно занимался дома чтением социалистической литературы, так продолжалось до мая месяца 1917г.
В мае месяце я был приглашен как художник для работ в художественной комиссии по описанию памятников искусства и старины и выехал в Гатчинский дворец. В комиссии был и работал по специальности до августа месяца. Там у меня возник инцидент, в том, что я узнав, что часть художественных ценностей будет передана обратно владельцам, лицам императорской фамилии, обратился к председателю Гатчинского Совета Рабочих и Солдатских депутатов тов. Кузмину, с просьбой о назначении в нашу комиссию представителя от Совета. Таковые были делегированы, но оказались не совсем развитыми товарищами, что вызвало сильные нападки на меня участников комиссии, а после неудачного июльского выступления, мне было заявлено об оставлении комиссии, что я и сделал. Приехал в Петроград, там будучи знаком с членом Революционного Комитета тов. Данилевским, последний мне предложил поработать по организации продовольственного распределительного органа. Я согласился и поступил в продовольственную управу 4-го подрайона Васильевского острова. Работая там в группе коммунистов, приходилось бороться с хищениями продовольствия с сентября 1917 по май 1918г. и служить по должности заведующего столом выдачи продовольственных карточек. Во время Октябрьского переворота добровольно вступил в Красную Гвардию Васильевского района, но был взят тов. Данилевским вместе с тов. Кумшиным для проведения мобилизации на фронт с Керенским, на Гутуевском острове, где стояла автомобильная рота, из которой вся буржуазия разбежалась, а добровольцами поехали 30 человек солдат на 15-ти грузовых автомобилях, 2-х броневиках, захватив с собой 15 пулеметов. Прибыли в Пулково, где на броневике принимал участие в боях под Царским Селом. По занятию Царского Села, Данилевский посадил меня за стол выдачи пропусков на автомобили, в Петроград и обратно. При штабе, которым руководил Дыбенко. По ликвидации фронта вернулся опять в продовольственную управу. Оставаясь беспартийным я принимал участие в борьбе с саботажем, не полагая вступать в партию как художник. В феврале месяце при наступлении немцев на Псков, я вновь вступил в отряд добровольцем, для отправки на фронт. 27-го февраля в Петербургском Комитете РКП большевиков, за меня поручились тов. Кулечкин и секретарь Комитета тов. Авилова. С этого момента я стал членом РКП(б). В мае месяце 1918г. испытывая сильное желание побывать дома в Пермской губернии, я ушел из продуправы и поехал на Урал. По приезду я был кооптирован в местный Совет для работы, но ввиду белогвардейского выступления, во вновь образованном отряде был в боях по подавлению контрреволюционного восстания в Невьянском заводе.
С выступлением Колчака я вместе с другими членами был отозван в Исполком на должность заведующего культурно-просветительским отделом, а с августа 1918г. был избран секретарем волостного Исполкома, на данной должности был до эвакуации 8 ноября 1918г. по случаю наступления Колчака. Эвакуировавшись в Вятку, я поехал с разрешения Уральского Областного Комитета РКП(б) в Петроград. Прибыв 13 января 1919г. поступил в художественные учебные трудовые мастерские, но не имея средств для учения, пробыл в мастерских по апрель месяц.
В апреле я был принят в Народный Комиссариат Просвещения, уполномоченным отделом по охране, учету и регистрации памятников искусства и старины Коммун Северной области. Я избрал для работ город Ямбург Петроградской губернии, где был председателем уездной комиссии по охране, учету и регистрации памятников искусства и старины. Перед первомайским праздником писал декоративное панно по украшению г. Ямбурга. После чего я был помотделом 6-й дивизии, мобилизован как художник, для организации художественной мастерской".(2)
О работе в Ямбурге Я.А. Комшилов позднее вспоминал: "В Ямбурге, при осмотре объектов, в частности, церкви, на улице увидел группу рабочих, сортировавших металлический лом. Среди лома была и бронзовая фигура льва с лапой, положенной на шар. Лев был очень тяжелым для погрузки и должен был разбит на части. Откуда был вывезен лев, я не знал, но, осмотрев скульптуру, пришел к выводу, что она подлежит государственной охране. Распорядившись, чтобы льва не превратили в лом, тот час же поставил в известность Ямбургский уездисполком. Там согласились со мной и лев был изъят из утиля металлолома и оставлен у церковной ограды". (3)
Далее Я.А. Комшилов пишет в своей автобиографии: "В виду отступления из под Ямбурга в Гатчину был назначен членом коллегии Реввоентрибунала 35 бригады 19 стрелковой дивизии, где и был до июля месяца. В июле месяце наш трибунал расформировали и был переведен в трибунал 2-й стрелковой дивизии, где 9-го октября попал в плен к белым. В плен попало 300 человек, отправив добровольцев воевать на позицию, меня вместе с остальными через Ямбург отправили в Эстонию. 28 декабря я бежал из плена. Был арестован в штабе в особом отделе 15 армии. Сидел под арестом январь месяц, оттуда был переведен в особый отдел 7 армии. Там сидел один месяц, а оттуда 26 февраля проведен под конвоем в трибунал 7 армии, где меня узнали, как бывшего члена летучего трибунала и меня оставили при РВТ 7 армии военным следователем. Получив предписание отправиться военным следователем в РВТ 2-й стрелковой дивизии, я получил отпуск домой. 16-го марта проезжая через Вятку заболел вторично тифом и проболел по 27 апреля. С 1 июня получил предписание военного следователя в РВТ Междуозерского участка в г. Петрозаводске, где получил назначение на должность Врид члена коллегии РВТ. При расформировании трибунала и организацией нового при 43-й стрелковой дивизии я был назначен членом коллегии в вышеупомянутом трибунале. Там пробыл до 26 марта. 26 марта 1921 года на основании постановления РВСР прибыл в Мурманск в отдел Реввоентрибунала Петроградского Военного Округа, который просуществовал до августа месяца, а в августе был переименован в Реввоентрибунал Мурукрайона, в дальнейшем Губернский Реввоентрибунал. Из нашей семьи коммунисты я, старший брат Иван (он член партии с 1904) и моя младшая сестра. Младший брат Вениамин будучи беспартийным был мобилизован. Пошел в отряд особого назначения, под Глазовым отряд был разбит превосходящими силами противника, брат Вениамин попал в плен и как брат коммунистов был посажен в тюрьму, где просидел 9 месяцев и в Омске умер от голода".(4)
13 октября 1921г. Я.А. Комшилов постановлением Мурманского ГИК был назначен на должность заведующего информационно-инструкторским подотделом губисполкома, в котором работал по май месяц 1922г. С мая 1922г. был избран народным судьей 1-го участка Мурманской губернии. В Народном суде 1-го участка работал до 10 апреля 1923г. и был избран членом Мурманского губернского суда.(5)
Яков Алексеевич Комшилов без отрыва от основной работы занимался розысками и сбором брошенных архивных документов различных учреждений. Уже в 1920г., после изгнания интервентов и белогвардейцев с территории Кольского полуострова, Мурманский уездный исполком поднимал вопрос об охране брошенных документов учреждений царской России и Временного правительства Северной области, но тогда практически ничего сделано не было. Материалы находились в дровянике исполкома и использовались для растопки печей. Спасением уникальных документов по истории Мурмана мы во многом обязаны Я.А. Комшилову.
Вспоминая это время, Я.А. Комшилов писал: "При уездном исполкоме с мая месяца 1920г. не было ни учреждения, ни случайного лица, чтобы мог вести хотя бы простую охрану уцелевших материалов, и такое положение продолжалось до октября месяца 1921г.
Я, состоя в рядах Красной Армии, находясь в Мурманске с марта 1921г., был свидетелем беспощадного расхищения архивных материалов и, не имея прав пресечь "бытовое явление", не мог оставаться безучастным и все, что было возможно, с разрешения бывшего зав. отделом управления Грачева "брать лишнее и никому не нужные бумаги", собирал архивные материалы.
Таким образом, были предохранены от уничтожения делопроизводства Мурманского Ревкома и другие материалы. 13 октября 1921г. работа по сбору архивного материала упростилась, ввиду того, что я уже был назначен в отдел управления, то не считался с желанием администрации учреждений, в помещениях которых еще находились уцелевшие материалы. За отсутствием помещения при губисполкоме все архивные материалы, отбираемые мной в разное время, переносились на квартиру…"(6)
10 апреля 1922г. начал деятельность Мурманский губернский отдел Центрального архива РСФСР, преобразованный в декабре того же года в губернское архивное бюро (Губархив).(7) Лишь через два месяца после открытия архиву были выделены две небольшие комнаты в здании губисполкома. Заведующим губархивом был назначен Я.А. Комшилов, но работал он в архиве бесплатно, 3-4 раза в неделю по вечерам, поскольку основным местом его работы в это время был суд. Архивариусом с разрешения председателя губисполкома была назначена жена Комшилова Фаина Абрамовна, так как, по словам Якова Алексеевича, "в течение года не было найдено ни одного человека, которому можно было вверить работу в архиве, даже по простой разборке материалов, без опасения за целость и сохранность: квалифицированные работники на "пыльную" работу не шли, а неквалифицированные не имели ни малейшего понятия о ценности архивных фондов, вследствие чего в архиве работой были заняты я и моя жена как самый надежный человек"(8)
В поисках документов Комшиловы проводили регулярные осмотры складов, рынка, магазинов. В ходе таких осмотров вскрывались факты незаконного уничтожения документов. Так было выявлено, что в городе Коле в кооперативной лавке в качестве оберточной бумаги была уничтожена метрическая книга Кольского Собора за 1828г. (из числа не сданных в губархбюро). Дело было передано Мурманскому губпрокурору для привлечения виновных лиц к ответственности. У частного торговца там же на рынке были изъяты архивные материалы, принадлежащие Мурманской железной дороге в количестве 3 кг.(9)
На первоначальном этапе становления архива счет архивным документам велся на килограммы и пуды. В 1923г. Я.А. Комшилов сообщал начальнику канцелярии президиума губисполкома: "В губернском хранилище Мурманского губернского архивного бюро находится архивных материалов 10-11 кубометров, считая весом каждый 30 пудов, итого 300-400 пудов. Секретных материалов около 50 пудов. В настоящее количество не включены архивные фонды, находящиеся не вывезенными из волостей. Вывезено всего 40%"(10)
В первые годы существования архива началось использование собранных в нем документов. Уже в 1923г. Я.А. Комшиловым был подготовлен очерк о состоянии оленеводства на Мурмане за 25 лет для Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. В 1925г. губернское архивное бюро организовало в Мурманске в клубе имени Володарского выставку документов и рисунков к 5-летию освобождения Кольского полуострова от белогвардейцев и интервентов (11)
Яков Алексеевич Комшилов был человеком энциклопедических знаний, член Мурманского общества краеведения с момента его образования, секретарь общества по изучению Мурманского края, один из основателей Мурманского областного краеведческого музея.
В 1922-1938 годах Я.А. Комшилов занимался изучением материальной культуры народностей Севера. Собрал самую большую коллекцию лопарских клейм, их них более 6000 – саамские родовые клейма оленеводов Кольского полуострова. Составил сводный альбом саамских клейм, за который в 1923г. был награжден Дипломом 2-й степени Главного Выставочного Комитета 1-й сельскохозяйственной выставки СССР.
В фондах Мурманского областного краеведческого музея хранятся более 200 рисунков и живописных этюдов Я.А. Комшилова, переданных музею управлением культуры Мурманского облисполкома в 1959, 1960, 1971 годах. Большинство из них посвящены городу Мурманску, природе северного края, часть рисунков создана по мотивам саамских легенд и сказок.(12)
С апреля 1934 года Я.А. Комшилов работал нотариусом в нотариальной конторе(13)
31 июля 1938г. решением Мурманского ГК ВКП(б) Я.А. Комшилов за тесную связь с врагами народа Черняковым, Алымовым, Антоновым, Эндиковским и непринятие надлежащих мер в устранении контрреволюционной агитации в работе Краеведческого музея был исключен из членов ВКП(б). Решением Мурманского Обкома ВКП(б) от 19 сентября 1938г. исключение было подтверждено(14)
В связи с данным делом секретарем партийного бюро Юрченко 2 ноября 1939г. в комиссию партийного контроля была дана характеристика на Я.А. Комшилова: "Комшилов Я.А. работает в Мурманской областной нотариальной конторе, в должности старшего нотариуса. К работе относится хорошо, с посетителями вежлив, взысканий по административной линии не имеет. Комшилов принимает активное участие в общественной работе, является агитатором на избирательном участке по выборам в местные советы депутатов трудящихся. К поручениям относится добросовестно и своевременно их выполняет (15)
Для того, чтобы опровергнуть предъявленные Я.А. Комшилову обвинения научный сотрудник Научно-Редакционной картосоставительской части ГУГК при СНК СССР, доцент Московского Государственного Университета Захарий Ефимович Черняков отправил письмо в Мурманскую парторганизацию. В этом письме он написал: "Я.А. Комшилов обратился ко мне с письмом, в котором просит меня подтвердить, что он не имел никакого касательства к составлению саамского букваря (издан Учпедгизом в 1933г.). Из письма Комшилова я понимаю, что он был исключен из числа членов ВКП(б), причем ему были приписаны ошибки, содержавшиеся в букваре. Ни на какой стадии составления саамского букваря Я.А. Комшилов не принимал в нем участия и, следовательно не может нести ответственности ни за содержание, ни за оформление издания. Букварь был составлен мною при участии студентов саамов, в том числе Осипова Якова Ивановича народного судьи".(16)
А вот какая справка была подготовлена о Я.А. Комшилове Мурокротделом НКВД: "Арестованный Мурманским Окротделом НКВД один из руководителей контрреволюционной повстанческой диверсионно-террористической националистической саамской организации в Мурманском округе – бывший заведующий Краеведческим музеем, в прошлом меньшевик Алымов Василий Кондратьевич на допросе показал, что он имел близкую связь по службе и быту с работником Окрсуда Комшиловым Я.А. Алымов говорил, что Комшилов начиная с 1925г. общался с одним из активных участников названной выше к.р. организации Черняковым (арестован), которому давал сведения о саамах. Принадлежность Комшилова к указанной к.р. организации и участие его в составлении саамского букваря с антисоветским содержанием Алымов отрицает. О своей к.р. работе он Комшилова в известность не ставил и попыток вовлечь его в к.р. организацию якобы не делал. Комшилов в феврале 1938г. рассказывал Алымову о своем исключении из партии и добавлял, что он добьется своего восстановления. На квартире Комшилова Алымов неоднократно встречал юрисконсульта треста "Мурманрыбы" Бройдо. ВРИД Нач. Мурокротдела НКВД Мл. лейтенант ГБ Тощенко. Начальник IV отделения сержант ГБ Терехов". (17)
9 января 1940г. состоялось заседание бюро Обкома ВКП(б) при участии секретаря Мурманского Обкома ВКП(б) Старостина, на котором рассматривалось дело Я.А. Комшилова. После проведенной проверки было принято решение о восстановлении Я.А. Комшилова членом ВКП(б).(18)
После нотариальной конторы Я.А. Комшилов работал ревизором управления народного комиссариата юстиции РСФСР по Мурманской области.
С августа 1943г. по август 1945г. Я.А. Комшилов прокурор Мурманской областной прокуратуры. С 15 августа 1945г. по 10 декабря 1957г. – заведующий партийным архивом Мурманского обкома ВКП(б) – КПСС. С декабря 1957г. – персональный пенсионер республиканского значения. Награжден медалями "За оборону Советского Заполярья" и "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." Умер в 1964г. (19)